— Как известно, на любые негативные изменения в обществе люди реагируют достаточно быстро и как, уже принято говорить, «голосуют ногами». Именно это и произошло в 1990-е в нашей стране. Стоит отметить, что еще до распада страны в конце 1980-х годов начались национальные конфликты, зачастую имеющие экономическую основу, — одни стали выживать других. И когда распад страны был оформлен официально, в Россию буквально хлынули людские потоки. По статистическим данным в 1994 году в Россию на постоянное место жительство приехало 1,1 млн. человек. Миграционный прирост в том году составил около 900 000 человек!
Надо отметить, что на тот момент в Министерстве труда уже делались определенные шаги в связи с приемом мигрантов, но самостоятельного ведомства не было. Мы с Татьяной Михайловной Регент в то время работали в Институте проблем занятости РАН, и ей в голову пришла очень здравая мысль, что необходимо создать специальную структуру для решения миграционных вопросов. Мы написали письмо в правительство — тогда правительство Гайдара, вместе продумывали решения возникших проблем. В той «революционной» ситуации все решалось очень быстро — за неделю были собраны все резолюции, все подписи и при поддержке правительства начали работу.
В течение 8 лет Татьяна Михайловна быстро продвигала всю эту систему в правильном направлении: была создана разумна вертикаль власти — территориальные службы находились в прямом подчинении центрального аппарата ФМС России, были созданы центры временного размещения, пункты первичного приема мигрантов, были открыты представительства за рубежом, подписаны соглашения с другими странами, разработана система поддержки в виде ссуд на жилье (беспроцентных и с отсрочкой платежа), удалось законодательно, уже 1993 году четко разделить вынужденных переселенцев и беженцев. По разным регионам были введены коэффициенты для определения размера ссуды на жилье. Ведь мы с Татьяной Михайловной, будучи экономгеографами и демографами прекрасно представляли себе, что и как происходит в регионах. Каждый год делалась огромная работа, темпы развития были феноменальные. В декабре 1993 году уже были разработаны и утверждены Указы Президента по созданию иммиграционного контроля и регулированию внешней трудовой миграции. Спустя много лет мы видим, насколько плодотворным был тот период и какое топтание на месте или даже движение назад все оставшиеся годы. С 2000-х годов начались большие изменения.
— В какой-то момент большую часть мигрантов стали составлять трудовые мигранты…
— Мигранты, которые приезжают в Россию просто заработать, появились в конце 1990-х, когда стало понятно, что при переселении их жизнь ухудшится, и смысла переезжать сюда нет. В тот момент, когда появился этот выбор, мы стали терять долгосрочных мигрантов, которые могли стать российским населением. Даже из Украины перестали переселятся. Как только на нет стала сходить категория вынужденных мигрантов, пошла наверх цифра трудовых мигрантов. И соответственно, масштабов нелегальной миграции, так как система получения разрешений на работу была и остается очень сложной и громоздкой.
С 2010 года появились патенты и простой порядок: нужно было получить регистрацию, ИНН и внести ежемесячный платеж. Кстати, стоит отметить, что «ИНН» – это единственное, что услышали люди, принимающие решения, от научного сообщества. В первое время платеж был единый по всей России – чуть выше 1000 рублей. Это было подъемно и не заставляло мигрантов прятаться и уходить в нелегалы. Это было событие в мире трудовой миграции, потому что до этого проходило все через квоты и разрешения на работу, что в какой-то момент привело к тому, что появились предприниматели, которые получали разрешения в рамках квоты и просто торговали ими.
— Со временем стоимость патента стала расти и меняться в зависимости от региона…
— Да. Но ошибочно думают, что рост цены на патент способствует обогащению региона и государства. Чем ниже стоимость, тем больше налогооблагаемая база, и сбор налогов увеличивается. Это мировая практика. И простая математика! Из-за высокой стоимости патента сокращается количество легализованных мигрантов в отдельных регионах. А ведь миграционно привлекательных регионов по пальцам пересчитать. А во многих регионах свое население уезжает в огромных объемах – так туда надо наоборот заманивать всеми доступными способами – сокращать или отменять платежи, организовывать делать профессиональное обучение, помогать с жильем и т.д.
— С начала 90-х существовало много разных концепций и программ по миграционной политике…
— Первая концепция была даже не концепцией, а долговременной республиканской программой «Миграция». Она была написана в 1992 году всего за 2 недели усилиями группы экспертов и специалистов. В ней были сформулированы основные направления работы: прием вынужденных мигрантов, адаптация и интеграция, меры борьбы с нелегальными мигрантами, гуманитарная помощь, обеспечение рынка труда трудовыми ресурсами. Потом стало понятно, что нужно сформулировать политику миграционную отдельно, чтобы обосновывать необходимость финансирования. И в 1995 появилась федеральная миграционная программа (ФМП), в которой было четко и грамотно сформулированы ряд мер и мероприятий, сроки их выполнения и ответственные за выполнение инстанции или лица. Такие программы разрабатывались на 3 года. Под них запрашивалось и бюджетное финансирование, привлекалось участие регионов.
Тогда, например, была разработана программа для детей беженцев и вынужденных переселенцев. Сейчас ее, к сожалению, прикрыли, что странно – ведь всем давно понятно «начни интеграцию с детей, и все будет хорошо», и приехавшие африканцы станут через два поколения Пушкиными. Ведь через детей, детское сознание и воспитание, интеграция семей в целом самая успешная. Через школы, через их общение друг с другом. А сейчас из-за отсутствия соответствующих обучающих и интеграционных программ в школах идет отторжение «наши – не наши». Что порой приводит к конфликтным ситуациям. И отражается на безопасности всего общества.
— На сегодняшний день «безопасность» является одной из главных целей миграционной политики…
— Я часто критикую главную цель миграционной политики «безопасность». Ведь у миграционной политики есть вполне конкретные цели – демографическая, рынок труда, экономическая и т.д. Если безопасность – главная цель, тогда первое, что необходимо сделать – это минимизировать нелегальную миграцию. Мы это не делаем. Мы вводим систему регистраций, которая уводит в нелегальный сектор людей, систему выдачи патентов и РВП мы делаем сложной и снова люди идут в нелегальное поле, мы повышаем стоимость патента…
Если программа правильно выстроена, последовательно, с ответственными исполнителями и сроками, и в правильном порядке мероприятий, тогда есть возможность продвижения вперед. Если не изменить правила регистрации с привязкой к жилью, то дальше поменять ничего невозможно. А ведь, например, можно сделать привязку к мобильному устройству, телефону, сим карте – сейчас у всех есть телефоны, это доступно и понятно. Поставить терминалы, чтобы мигранты с помощью телефона давали о себе информацию и все! Главное – это что? Знать, где на самом деле живут и чем занимаются. Вот тогда мы в относительной безопасности.
— Что Вы можете сказать о последней концепции миграционной политики?
— Я когда-то подготовила диссертацию и защищала докторскую по поводу методологии разработки концепции миграционной политики. В ней описан подготовительный процесс и последующие итерации. Видимо, произошла неправильная интерпретация методологии разработки — и концепция 2012 года, и последняя концепция отличаются невероятной громоздкостью и отсутствием конкретики. Концепция должна быть короткой. А все описанное в методологии– это работа перед тем, как выдать на 2 страницах цель и главные инструменты.
Концепциями назывались во времена переселенческой политики Столыпина (период очень эффективной политики) разные подходы к решению одного и того же вопроса. Например, одни предлагали переселять только богатых крестьян – потому что они умелые, другие предлагали переселять только из соседних, чтобы адаптировались быстро, третьи предлагали поддерживать регион и вкладывать в него, обустраивая и улучшая инфраструктуру и т.д. Вот это были разные концепции. А не 22 страницы с принципами…
Я не увидела в последней концепции большого раздела по адаптации и интеграции. А ведь именно отсутствие этой системы порождает социальные конфликты. Об нее спотыкаются многие страны. А самый большой раздел – это «противодействие»! Но лучшее противодействие – это действенная система легализации, а не отлов «нелегалов».
— В последнее время системно проводятся амнистии…
— Амнистия – это хорошо, если не создается при этом снова условий для создания новых нелегальных мигрантов. Но глобально для миграционной политики она дает лишь временные эффекты. Системы она не меняет.
— Есть отдельное важное направление миграционной политики – студенты…
— На тему учебной миграции я первый раз выступала ещё кажется в начале 2000-х годов в РУДН. Я рассказывала, какой это хороший канал, как он облегчает адаптацию и интеграцию, и какой он качественный – все это много раз обсуждали, потом проводились различные исследования, публиковались разные труды… Но в данный момент ситуация ухудшается.
Сейчас система устроена так, что если студент- иностранец в миграционной карте написал «учеба», то патент получить он не может. Если написал «работа», не регистрируют в общежитии: иди работай и снимай квартиру. Развели два эти понятия! А это очень сочетается и должно сочетаться в одном человеке. На стипендию жить невозможно – как студентам не работать! Значит им приходится работать нелегально.
Действует система и люди должны работать в рамках системы. И пока она не меняется, невозможно изменить процессы. Вот такой пессимизм, если все останется как есть. Но при этом есть и оптимизм, он основан на том, что есть пути, чтобы изменить все к лучшему.
— Что Вы можете пожелать Федерации мигрантов России?
— Желаю «проталкивать» выстраивание правильной системы. Надо искать аргументацию, чтобы люди, принимающие решения, прислушались. Давайте искать правильную аргументацию вместе – чтобы нас услышали!!!