Миграционные процессы издавна были очень интенсивные, будь иначе человечество выродилось бы

— Хотелось бы начать интервью с работы Таджикского культурного центра, который Вы возглавляете уже более двадцати лет!
— Действительно, Таджикский культурный центр существует уже более 21 года. Как и почему он возник? История такова: в 90-х в Россию хлынул поток беженцев из Таджикистана, где шла гражданская война. Они были в ужасном состоянии: подавленные, потерянные, убитые горем. Доктора наук, талантливейшие врачи брались за любую работу. И я решила, что надо создать какое-то место, куда приезжие могли бы обращаться и где им будут помогать. У меня нашлись единомышленники.
Мы собрались, несколько человек представили каждый свою программ: моя программа понравилась больше всего, и меня выбрали руководителем будущей организации. Мы создали Таджикский культурный центр, но по факту у нас не было ничего – ни площадки, ни финансов. Мы начали работу, но постепенно поняли, что заниматься мигрантами и всеми их вопросами нам не под силу – у нас для этого не было достаточных ресурсов. И тогда мы решили сосредоточиться на вопросах сохранения и пропаганды таджикской культуры. Ведь отношение к мигрантам и всему, что с ними связано, было тогда на уровне «А, понаехали!».
Переехав в Москву (а это было в глубокое советское время), я на собственной шкуре испытала, что значит завоевывать новое пространство. В СССР дружба народов была государственной идеологией и, казалось бы, человек был защищен ею от нападок националистов. Но даже в те времена проявления ксенофобии давали о себе знать – чаще, правда, на бытовом уровне. Поэтому я хорошо понимала, как людям тяжело, когда нет никакой защиты, когда к ним изначально относятся предвзято, а власти проявляют полное равнодушие. И это касалось не только таджиков, но и всех других мигрантов.

— Это было в начале 90-х?
— Организацию мы зарегистрировали в 96-м году. А в начале 90-х ожесточение было страшное – вся Москва была бандитская, темная, не горели уличные фонари, нередко перестрелки происходили прямо на улице средь бела дня. Вот на этом фоне мы и создали Таджикский культурный центр, который изначально сосредоточился, с одной стороны, на вопросах сохранения и пропаганды таджикской национальной культуры и, с другой – на межнациональной проблематике, на вопросах формирования межнационального мира и согласия с таком крупном мегаполисе, каким является Москва. Постепенно ширились «круги по воде», наши мероприятия стали востребованными, их посещали представители разных народов, и многие увидели, что таджики – это древний культурный, образованный и доброжелательный народ, подаривший миру величайшую поэзию и немало выдающихся имен в разных областях науки. Что можно сказать об этом пути длиною в двадцать лет? Отношение к таджикским трудовым мигрантам в нашем социуме стало несколько мягче, толерантнее. Кандидаты и доктора наук уже работают там, где они должны работать, таджикские врачи востребованы и могут практиковать в лучших медицинских учреждениях России, строители работают на стройках, не имеющие квалификации – на рынках и в коммунальной сфере и т.д.
Конечно, и сейчас не все гладко: случается, что людей обманывают, обижают, не выплачивают месяцами зарплату работникам, пользуясь их незащищённостью. Происходят и трагические события. Это свидетельствует о том, что в нашем социуме еще не на всех уровнях понимают, что все мы люди, все мы божьи создания.

— Какие еще изменения произошли за эти 20 лет?
— В начале нашей деятельности, когда я говорила о таджикской культуре или поэзии, мало кто понимал, что речь идет об одной из великих цивилизаций древности, в лоне которой развивались культуры многих народов и которая, в свою очередь, многим обогатилась в процессе такого взаимодействия. А сейчас, когда я выступаю на мероприятиях даже инонациональных организаций, меня из зала нередко просят прочитать что-нибудь из ирано-таджикской поэзии на своем языке, потому что «это красиво».
Что касается национальных школ, то в 1997 году я открыла школу, но она просуществовала всего лишь один год! Это была школа выходного дня – мы обучали детей таджикскому языку, письменности, истории, знакомили с культурой. К сожалению, через год школу пришлось закрыть, потому что случился кризис, и родители просто не имели финансовой возможности привозить детей, хотя обучение было бесплатным: ведь надо было платить за транспорт, привезти детей в школу и ждать, пока не закончатся уроки… Родители были озабочены зарабатыванием на хлеб насущный. А школа была замечательная, и дети были потрясающие: на итоговом отчетном мероприятии мы устроили выставку рисунков и поделок наших учеников, концерт, на котором они выступали со стихами, песнями, танцами. Было очень трогательно, очень красиво — некоторые даже прослезились от восхищения.

— Нужны ли такие школы сейчас?
— Конечно! Они нужны всегда. Какие цветы Вы любите?

— Ирисы.
— Вот представьте, что на всех лугах, во всех цветниках растут только ирисы. Это будет интересно? Нет! Луг прекрасен разнотравьем. И то, что у нас столько культур, столько традиций – это наше неизмеримое богатство, которое надо беречь. Если будут существовать национальные школы воскресного дня, то это только расширит кругозор людей.
Ведь мы и так все одинаковые: раздень нас и поставь рядом – чем мы отличаемся? Лишь оттенком кожи, да цветом волос, да разрезом глаз. А всё остальное одинаковое! И хотим мы все одного и того же. Говорю ли я с удмуртами или чукчами, с русскими или таджиками, желания у всех одни: чтобы не было войны, был кусок хлеба, чтобы все были здоровы, чтобы была надежная медицина, чтобы была возможность дать детям образование… Все хотят жить и быть людьми, а не «тварью дрожащей». Мы все в этом смысле одинаковые.
Вот я работаю на этом поприще уже более 20 лет, работаю бесплатно, как и многие другие представители национальных общественных организаций. Работаю, хотя испытываю катастрофический недостаток времени, потому что понимаю: нам важно сохранить и приумножить наше национальное богатство. Гости наших межнациональных мероприятий и особенно грандиозного общемосковского праздника «Навруз», часто подходят поблагодарить. А те, кто пришел впервые, иногда говорят, что они даже не подозревали, что существует такая красота! Конечно, многие, особенно молодые, не предполагают – ведь они никогда этого не видели. Чем меньше человек видит, тем меньше у него интерес к чему-то. Чем больше знаешь, тем больше понимаешь, насколько мир многообразен и необъятен.
За 21 год Таджикский культурный центр провел более 300 мероприятий, включая участие в моем авторском проекте «Московский Навруз», который за эти годы удалось поднять и сделать международным праздником. Но все это требует большого напряжения, а результаты притягивают людей. Ведь лампы не горят , если в проводах нет напряжения, значит, без напряжения нет света. Мы все вместе – это огромное напряжение. Значит, есть надежда, что свет будет. Ведь если мы ничего не будем делать, то и жить будем, как дикари.

— Что, по-Вашему, можно сделать с законодательной точки зрения для улучшения сегодняшней ситуации?
— Пока я не вижу, чтобы законодатели руководствовались высшими идеями, высокими нравственными идеалами. Но важно понимать, что трудовой мигрант приехал работать, а работа – это созидание! Это значит, что он, в том числе, работает на экономику России. Как следствие, он должен быть уравнен во всех правах с другими гражданами. Кроме избирательного права, разумеется. Ведь рабочий человек кормит всех. Тот, кто «работает мозгами», мог бы умереть от холода и голода, если бы рабочий не построил ему дом, а крестьянин не вырастил бы урожай хлеба. Вот я, например, «работаю мозгами», но я отдаю себе отчет в том, что крышу над головой, хлеб на столе, одежду и обувь мне обеспечивают другие люди, и я очень благодарна тем, кто делает возможной мою умственную работу.
На мой взгляд, сытый законодатель в этом вопросе должен руководствоваться международными нормами и поступать в соответствии с ними.. Ведь тут стоит вопрос даже не о создании законов, которые бы защитили мигрантов, а хотя бы о принятии законов, которые не ущемляли бы их права и не делали бы уязвимым их положение.
Первая, вторая волна миграции – это были люди советские, они прекрасно знали русский язык, у них у всех был схожий менталитет. Но сейчас ситуация сильно изменилась: русский язык больше не учат системно в большинстве стран СНГ. В городах ситуация еще ничего, а в регионах дело обстоит неважно. Правда, в последние годы география распространения русского языка начала расширяться, но восстановить старую систему во всей её полноте, сегодня уже невозможно, она была разрушена на корню: как говорится, из корыта и воду выплеснули, и ребеночка вместе с ней выкинули.
Введение системы изучения того или иного языка – это неотъемлемая часть как политики, так и экономики. Ведь, где есть язык, там форпост государства. А если нашего языка где-то нет, то мы должны понимать, что свято место пусто не бывает… Да и страны СНГ сегодня нуждаются в поддержке России, как и Россия нуждается в формировании дружественных отношений с ними.
Мне кажется, объединение России и бывших советских республик в некий союз (неважно, как он будет называться) — это потребность времени, это в интересах как одних, так и других, ибо такой союз обеспечит укрепление границ, ,повысит их обороноспособность, улучшит экономические, торговые связи. И первые шаги в этом направлении уже делаются.

— Вы много работаете со студентами…
— Да. Студенты сталкиваются с национальной проблематикой, когда представители разных национальностей начинают учиться в одной группе. Только в общении друг с другом, в процессе совместной учебы и работы, формирования общих интересов и дружеских отношений они начинают понимать, что другая культура очень интересна, что в ней многое можно принять, многому научиться.
Уровень общего образования с каждым годом все ниже и ниже, потому что нет идеологии объединяющей и зовущей. Идеология – это нравственная высота. «Хочешь попасть в луну, целься в солнце». Нам надо ставить высокие цели, а они сейчас ниже пояса. После 20 веков новой эры и долгих столетий культурного развития и шлифовки мы, увы, превращаемся в лесных обитателей.
Мы должны вспомнить советский опыт межкультурного и межличностного взаимодействия и взаимообогащения. Если мы не будем отвергать культуры других народов, наших соседей, мы тем самым покажем, что мы уважаем друг друга и что мы понимаем важность гармонизации межкультурных и межэтнических отношений в российском социокультурном пространстве. Сегодня у людей есть ностальгия по Советскому Союзу, по тому единству, которое у нас было. И мы должны осознано формировать его сегодня. Нам нужна такая идеология, которая позволит сохранить многообразие культур и сформировать единый менталитет россиян. Это возможно, и именно Советский Союз это доказал. Думаю, что через какое-то время люди начнут тосковать по тому времени, потому что там было много хорошего, чему можно поучиться.

— Что Бы Вы пожелали Федерации мигрантов России?
— Желаю Федерации стать организацией министерского уровня. Хорошо, что такие организации существуют. Я считаю, что структуры, занимающиеся мигрантами, должны быть централизованы – ведь в этой работе должна быть система. Тогда мигранты будут защищены, тогда им будет, куда обратиться. Если работа будет правильно организована, мигрант, приехав в Россию, сразу будет попадать в систему: жилье, работа, документы – все легально. И тогда адаптация и социализация мигрантов будет проходить безболезненно. Общество от этого только выиграет.
Я вижу, что В. Коженов хорошо взялся за дело и за год сделано немало. Теперь надо выходить с законодательными, структурными и организационными инициативами. «Когда льешь воду на одну мельницу, в конце концов она заработает».